Позиция скинхедов

Знаешь, иногда кино цепляет так, что потом неделю не можешь отойти. Вот смотрю я эту историю про ребят в ботинках на высокой шнуровке — и такая смесь любопытства и мурашек по коже. Не про бандитские разборки, нет. Тут глубже — как люди, которые кричат "Мы за своих!", сами не замечают, когда превращаются в тех, против кого боролись.Помню сцену, где главный герой впервые сбривает волосы. Камера близко-близко — слышно даже, как дрожит бритва в его руке. А ты сидишь и думаешь: "Чувак, стоп, дальше будет точка невозврата". Но он же не слышит, конечно. Вот в этом весь ужас — когда фанатизм начинает выглядеть почти... обыденно? Как утренний кофе, только вместо кружки — кастет в кармане.Меня до сих пор колбасит от диалогов. Не эти пафосные киношные тирады, а бытовуха: "Мы же братья, мы защищаем район". А потом камера покажет разбитые витрины иммигрантского магазина — и понимаешь, что "братство" пахнет бензином и стыдом.Самый-то плевок в душу — финал. Не буду спойлерить, но после титров я минут десять тупо смотрел в потолок. Как будто тебе дали подержать чужую боль, а потом забрали, оставив пустоту в ладонях. Кино не пытается учить или жалеть — оно просто зеркало. Страшное, потрескавшееся, в котором вдруг видишь отблеск и себя.После такого хочешь кричать, спорить, звонить друзьям в три ночи — но вместо этого просто выключаешь свет и сидишь в тишине. Потому что слова кончились, осталось только щемящее чувство, будто проглотил осколок.