Пять детей и волшебство

Представьте: Первая мировая, родители пятерых сорванцов — отец-пилот на фронте, мать в госпитале — и вот детишки, от Сирила, старшего «главного», до крошки Лэмба (да-да, Ягненок, это вам не шутки!), отправляются к дяде в глушь. Ну а куда деваться?И вот, первое же правило в этом поместье: «Не ходите *туда*, не суйтесь *сюда*, и ни в коем случае… *вон ту* дверь не открывать!» Серьезно? Вы вообще знаете хоть одного ребенка, который устоит перед таким запретом? Я бы на их месте уже в первую минуту щелкнул замком — чего уж греха таить.И что вы думаете? Конечно, они открыли! Ну а куда деваться-то — любопытство же жгло, как иголка под кожей. И вместо пыльного чердака или скучного склада — бац! — бескрайний пляж, ветер с соленым привкусом, и… существо. Не человек, не зверь — типа этакой песчаной каракатицы с глазами, как у совы. И заявляет: «Я фея. Восемь тысяч лет отроду. Исполняю желания — но только раз в день, так что не распаляйтесь».Честно, если бы мне в десять лет такое сказали, я бы, наверное, обалдел. Ну ладно феи, но чтобы они еще и *песчаные*? И желания… Ох, знали бы они, чем это обернется! Но это уже другая история.А тогда, на том берегу, они просто стояли — пятеро, от Сирила до Лэмба, — и чувствовали, как в груди щекочет: смесь восторга и легкого «ой, а что теперь будет». Ну, знаете, как перед прыжком в реку с высокого берега — страшно, но оторваться уже нельзя.