Пилот

Осень 43-го в Генуе… Брр, даже вспоминать неловко. Немцы раскинулись по городу, будто у себя на кухне — все эти патрули, приказы, взгляды исподлобья. А местные евреи? Да они, ясное дело, в тихом ужасе: то ли прятаться, то ли бежать куда глаза глядят. И ведь понимали же, что ловушка захлопывается.Вот что бесит: власти взяли и выдумали законы, которые даже *разговаривать* с ними запрещали. Не то что помочь — взгляд лишний не брось. И знаешь, что самое мерзкое? Большинство людей… да-да, обычных, как мы с тобой, — просто опустили головы. Страх — он ж как ржавчина, разъедает всё на пути.Но! (тут я всегда мурашками покрываюсь) Всегда находятся те, кто не вписывается в эту серую массу. Представь: сосед-рыбак, монашка из захолустной церкви, девчонка из бюро — тихие, неприметные. А в глазах — упрямый огонёк. Рисковали *всем*: домом, свободой, жизнью. Зачем? Может, совесть грызла. Или просто не могли иначе.Интересно, а я бы смог? Сидишь сейчас в тепле, чай пьёшь, и кажется — конечно, героем бы стал! Но тогда, под гул бомбёжек и шепот доносчиков… Не знаю. Не уверен. Вот от этих мыслей аж горло перехватывает.